Стивен Дональдсон - Презрение Лорда [ Проклятие Лорда, Проклятие лорда Фаула]

Внезапно мастер учения юр-вайлов издал лающий крик и прорвался сквозь строй. Он нырнул мимо Морэма и устремился в тоннель, к стоящему на коленях Высокому Лорду. Глаза Морэма опасно сверкнули, но он продолжал битву. Резко приказав что-то Кваану, он с еще большей силой врубился в клин юр-вайлов.

Кваан вырвался из боя. Подбежав к брошенному луку, он натянул тетиву и выпустил стрелу прежде, чем мастер учения достиг Тротхолла.

Кавинант смутно слышал раздавшийся в мертвом воздухе крик Высокого Лорда:

— Юр-лорд! Берегись!

Но он не обратил внимания. Его обручальное кольцо горело, словно оскверненная луна, было подобно скальному свету на мосту Варренов, Слову Предупреждения.

Протянув левую руку, он мгновение колебался, затем схватил посох Великого Лорда. Силы столкнулись. Кровавый огонь вырвался из его кольца, противодействуя фосфоресцирующей голубизне. Рев пламени достиг такой силы, которая уже не воспринималась на слух. Потом последовал мощный взрыв, безмолвная силовая вспышка. Пол тоннеля подбросило, словно киль корабля ударился о рифы.

Белая пелена распалась в клочья. Кваан опоздал, чтобы спасти Тротхолла. Но юр-вайл не стал нападать на Великого Лорда. Перепрыгнув через него он устремился к Кавинанту. Кваан изо всех сил согнул лук и выстрелил в спину твари.

Мгновение Кавинант стоял неподвижно, покачиваясь и с ужасом глядя во внезапную темноту. Тусклое оранжевое пламя горело на его руке и кольце, но сияющая голубизна исчезла. Огонь не причинял боли, хотя сначала он горел на нем, словно Кавинант был сухим деревом. Он был холодным и пустым и вскоре погас, рассыпавшись шипящими искрами, словно у Кавинанта не было достаточно тепла, чтобы питать его.

Потом мастер учения со стрелой Кваана, застрявшей точно между лопатками, обрушился на него и распластал на каменном полу.

Некоторое время спустя Кавинант очнулся и поднял голову, полную тумана. Единственным источником света был огонь Морэма, все еще отражавшего натиск юр-вайлов. Потом этот огонь тоже погас; юр-вайлы были разогнаны. Тьювор и Стражи Крови бросились за ними, чтобы не дать им донести Друлу о случившемся, но Морэм крикнул:

— Оставьте их! Все равно мы уже обнаружены. Теперь их донесения уже не играют роли.

В темноте раздавались стоны и вздохи; вскоре двое или трое из воинов зажгли факелы. Пламя отбрасывало на стены странные призрачные тени. Отряд собрался вокруг Морэма, и все пошли туда, где на коленях стоял Тротхолл.

Великий Лорд держал в руках обугленное тело Биринайра. Но он не дал излиться сочувствию и горю членов отряда.

— Идемте дальше, — слабым голосом произнес он. — Найдите то, что хотел найти он, или узнайте, чего он хотел. Я скоро догоню вас.

Поясняя свои слова, он добавил:

— Он шел впереди вместо меня.

Морэм соболезнующим жестом положил руку на плечо Кавинанта и Высокого Лорда. Но опасность сложившейся ситуации не позволила ему медлить. Друл теперь почти наверняка знал, где они находятся; энергия, высвобожденная ими, должна была указать на них, как обвиняющий перст.

— Почему? — вслух задал себе вопрос Морэм. — Почему такая сила была расположена здесь? Друл не смог бы такого придумать.

Взяв в руки один из факелов, он пошел по тоннелю.

Словно в ответ Кавинант произнес:

— Я забыл свою одежду — оставил ее сзади.

Но этим он отвечал на другой вопрос.

Морэм склонился над ним. Осветив его лицо факелом, Лорд спросил:

— Ты ранен? Я не понимаю, при чем тут твоя старая одежда?

Чтобы ответить на этот вопрос, казалось, потребуется не один год, но Кавинант ответил с легкостью, словно онемение и туман подарили ему красноречие:

— Конечно, я ранен. Вся моя жизнь — это сплошная рана.

Едва ли он расслышал свои собственные слова.

— Неужели ты не понимаешь? Если бы проснулся и обнаружил на себе свою старую одежду, а не это тряпье в пятнах от мха, то это доказывало бы, что я в самом деле спал, и все это мне приснилось. Если бы это не было таким успокаивающим, я бы ужаснулся.

— Ты подчинил себе огромную силу, — пробормотал Морэм.

— Это была случайность. Все получилось само собой. Я пытался… я пытался бежать, сжечь себя.

Потом им овладело страшное опустошение. Он опустил голову на камень и уснул.

Его отдых длился недолго; воздух в тоннеле был слишком тяжелым, а отряд был полон слишком кипучей деятельности. Когда он открыл глаза, то увидел Лифе и несколько воинов, готовивших пищу на слабом огне. С песней на дрожащих губах и со слезами, струящимися из глаз, Тротхолл с помощью своего голубого огня прижигал женщине-воину культю обрубленной руки.

Кавинант смотрел, как она переносила боль; только когда запястье было туго забинтовано, она позволила себе потерять сознание. Кавинант отвернулся, словно чужая боль причиняла страдания ему самому. С трудом поднявшись на ноги, он ощутил ужасное головокружение и вынужден был опереться о стену. Так он стоял, сгорбившись, пока не вернулся Морэм в сопровождении Кваана, Корика и двух других Стражей Крови.

Вохафт нес небольшой металлический сундук.

Подойдя к огню, Морэм заговорил в спокойном удивлении:

— Эта энергия была защитой, устроенной здесь Высоким Лордом Кевином. За тоннелем находилась пещера. Там он спрятал вторую заповедь Учения Кевина — Вторую из Семи.

Лицо Высокого Лорда Тротхолла озарилось надеждой.

Тротхолл благоговейно принял сундучок. Его пальцы дрожали, открывая запоры. Когда он поднял крышку, бледное перламутровое свечение, подобно чистому лунному свету, засияло изнутри. Этот блеск придал его лицу выражение блаженства, когда он осторожно опустил руку внутрь и вынул оттуда древний свиток. Когда он поднял его вверх, члены отряда увидели, что сияние исходило именно от свитка.

Кваан и его йомен опустились на одно колено перед Заповедью и склонили головы. Морэм и Тротхолл стояли прямо, словно чувствуя на себе испытывающий взгляд хозяина их жизней. Когда первое удивление прошло, Лифе присоединилась к воинам. Только Кавинант и Стражи Крови не проявляли никакого благоговения. Товарищи Тьювора были все время настороже, а Кавинант устало оперся на стену, пытаясь справиться с подступающей дурнотой.

Но важность свитка все же не осталась им незамеченной. Надежда восстала против головокружения. Он боком придвинулся к сундуку.

— Биринайр знал… о том, что вам здесь придется обнаружить? Значит, поэтому…

— Почему он побежал сюда? — Голос Морэма звучал рассеянно; все в нем, кроме голоса, было сосредоточено на свитке, который Тротхолл держал, словно могущественный талисман.